Это не сальса, не кей-поп и не тверк. На занятиях танцевально-двигательной терапией люди изображают деревья, прыгают, как обезьяны, и играют в кошки-мышки. Таким способом они учатся справляться со своими психиатрическими диагнозами. Терапии танцами уже почти 80 лет. В России она пока не слишком популярна, но групповые занятия всё же можно найти, например, в Санкт-Петербурге. Рассказываем, как люди с БАР, тревожными расстройствами и депрессиями лечатся танцами и помогает ли им это.
БАР (биполярное аффективное расстройство) — психическое заболевание, которое характеризуется периодическими эпизодами повышенного настроения (мании или гипомании) и эпизодами депрессии, которые могут сменять друг друга.
В просторном танцевальном зале восемь человек играют в «кошки-мышки». Роли распределяет танцевально-двигательный терапевт Елизавета Смолякова. Задача «мышек» — угадать, кто среди них кот. Действо напоминает игру «Мафия», только танцевальную — участники подходят друг к другу и танцуют. Все движения — свободные: они могут быть плавными, резкими или едва заметными. По ним участники и должны понять, кто из присутствующих кот. Терапевт объясняет, что в этом упражнении они учатся «чувствовать» другого человека, распознавать его намерения и коммуницировать.
Танцевально-двигательная терапия (ТДТ) — это направление в психотерапии, в котором используется танцевальная импровизация и структурированная хореография. Предпосылки развития танцевально-двигательной терапии появились в начале ХХ века параллельно с развитием психоаналитических школ, но зарождение этого направления чаще связывают с именем американской преподавательницы Мэрион Чейз: сначала она заметила изменения, происходящие с её студентами, которые больше интересовались выражением чувств в танце, нежели техникой.
Открыв психологические преимущества танца, она стала заниматься с детьми и подростками, а затем начала работать с пациентами в психиатрической больнице в Вашингтоне. Так в 1946 году появился метод, который потом получил национальное признание — спустя 20 лет в Америке учредили Американскую ассоциацию танцевально-двигательной терапии, тогда же ТДТ начала развиваться как самостоятельная дисциплина. В ассоциации танцевальную терапию определяют как психотерапевтическое использование движений для улучшения здоровья и благополучия человека.
Структурированная хореография —это танцы, в которых есть внутренняя структура, композиция, обязательные элементы и жёсткая дисциплина.
40-летняя Наталья, одна из участниц группы, вспоминает, как участвовала в упражнении «кошки-мышки» и признаётся, что на первом занятии по ТДТ чувствовала себя немного зажато. Она работает в компании по продаже радиаторов и много лет борется с депрессией — сложнее всего ей справляться с прокрастинацией. В классической терапии она не получила «больших результатов», поэтому, когда подруга рассказала ей о танцевальной терапии, решила попробовать.
Перед началом занятия терапевт объяснила правила: участники могут двигаться в собственном темпе и уйти в любой момент, если станет некомфортно. Всё начинается с упражнения на ассоциации: через движения участники выражают своё самочувствие. После начинается разминка под музыку — Наталья говорит, что во всех упражнениях ТДТ ей нравится то, что двигаться можно так, как чувствуешь. Но это, по её словам, получается не у всех — некоторые все два часа могли просто сидеть и наблюдать за другими.
Наталья отмечает, что невербальная терапия действуют на неё быстрее, хотя многие, наоборот, боятся телесных практик. Это подтверждает танцевально-двигательный терапевт Елизавета Смолякова. По её словам, ТДТ — пока недостаточно развитое и востребованное направление в России. Связано это в том числе со страхом перед необходимостью танцевать:
— Очень часто люди приходят и говорят: «Можно я просто постою?» или «Я никогда в жизни не танцевал, я вообще не умею двигаться, я бревно». У них создаётся впечатление, что это будет тренировка, и я как тренер начну давать упражнения. Поэтому в начале занятия я всегда говорю, что мы здесь не про какой-то [танцевальный] стиль, а про движения. Как вам нравится — так и танцуйте.
Смолякова говорит, что лучше всего танцевально-двигательная терапия работает в комплексе с другими направлениями: большинство участников её занятий параллельно занимаются с психотерапевтами и получают медикаментозную поддержку. Для ТДТ есть важное условие — пациент должен находиться в стабильном состоянии. Так, например, если у человека диагностировано биполярное аффективное расстройство, телесно-ориентированные практики в состоянии гипомании ему противопоказаны.
Наталья считает, что пока занятия ТДТ не повлияли на её самочувствие глобально, но она замечает много небольших позитивных изменений: «Свободное движение, мне кажется, стигматизировано [в обществе], а тут можно двигаться как угодно — хоть прыгать, неважно. Я чувствую сразу больше свободы, расслабления».
Другой участнице, Анне, 32 года — она работает педиатром в детском доме и живёт с БАР. Когда ей только поставили диагноз, она по совету психиатра нашла группу поддержки, а потом случайно узнала про танцевально-двигательную-терапию. К танцам, как признаётся девушка, она относилась скептически, потому что считала, что не умеет танцевать и часто сравнивала себя с другими «не в свою пользу». Но, несмотря на эти страхи, она всё-таки решила сходить на занятие и была очень удивлена: вопреки её ожиданиям, там не было ни разучивания движений, ни «давящей оценивающей обстановки». Анне, наконец, удалось расслабиться и раскрепоститься — именно этого, признаётся девушка, ей не хватало в обычной жизни: «Я двигалась, как хотело моё тело, поддавалась импульсу. В тот день, мне кажется, я выпустила весь пар, негатив и напряжение, что скопились за много-много лет».
На второе занятие Анна пришла с подругой, у которой также диагностировано БАР. Она вспоминает, что вместе они «бесились, как две маленькие обезьянки».
Анна уверена, что сессия танцевально-двигательной терапии — это «макет реальной жизни», который позволяет проживать разные чувства, но в другом масштабе. Особенно ей запомнилось упражнение, в котором участников попросили представить себя зачатком дерева: «Ты можешь раскрываться, когда будешь готов, или не раскрываться вовсе. Я очень долго не хотела выходить из состояния зачатка и оставалась на уровне молодого маленького деревца. Но с каждым занятием я „созревала“, а в итоге „выросла“ во взрослое дерево. Тогда-то, наверное, и отпала необходимость заниматься дальше».
У 37-летней Марии диагностировано тревожно-депрессивное расстройство. В ТДТ она пришла осенью 2023 года — чтобы найти очную группу поддержки и «легализовать» свой диагноз. Тогда она стыдилась своего состояния и ей казалось, что мир не принимает и не понимает её. Занятия она ценит за возможность «высказаться» невербально:
— Терапевт замечает, как ты двигаешься, какое у тебя настроение. Иногда движениями получается сказать больше, чем словами.
Мария рассказывает, что довольно часто они выполняли упражнение, в котором через свободные движения человек рассказывает историю о том, что его волнует. «Даже если другие участники тебя не поняли, ты проговорил что-то важное для себя, открыл душу — это приносит значительное облегчение», — поясняет девушка.
Танцевально-двигательная терапия помогла Марии научиться свободно выражать свои эмоции, двигаться и вступать в коммуникацию с другими людьми. О своих ментальных проблемах Мария теперь тоже говорит легче.
Терапия танцами, которую в Санкт-Петербурге запустил фонд поддержки людей с психическими расстройствами «Равновесие», — пока единственный известный некоммерческий проект в России, в котором ведётся групповая работа. Елизавета Смолякова, которая с 2023 года развивает это направление, говорит, что спрос на танцевально-двигательных терапевтов есть — изучая сферу, она даже встречала вакансии в государственных психиатрических больницах.
А вот говорить о спросе на танцевально-двигательную терапию со стороны пациентов Смолякова не берётся: слишком мало людей, в том числе и специалистов, знают о таком направлении. Но если психотерапия в России станет неотъемлемой частью жизни человека, то и танцы как один из методов лечения психических заболеваний будут востребованы, уверена она.
