«Стань силой, защищающей родину», — гласит надпись на фото мужчины с оружием в руках, рекламирующим службу по контракту. Подобные посты с военно-патриотической тематикой с весны 2022 года заполонили паблики бюджетных учреждений во «ВКонтакте», в том числе страницы школ, детсадов, социальных центров, больниц, театров, музеев и библиотек. «Новая вкладка» поговорила с сотрудниками госорганизаций в регионах и узнала, кто инициирует пропагандистские посты, как в этом участвуют бюджетники и как их личный выбор влияет на информационное поле.
Имена героев текста изменены по их просьбе.
«Непонятные видеоролики про войну»
В конце 2020 года Наталья, тогда ещё студентка вуза в Петрозаводске, устроилась работать на полставки — за 12 тысяч рублей в месяц — в одно из бюджетных учреждений города. Ей сказали, что она будет заниматься некими социальными проектами, но ничего не пояснили и не дали никаких заданий. В итоге первые два месяца девушка просто сидела за компьютером без дела. Позже она узнала, что «закрывала ставки сотрудниц», которые ушли в декрет.
Учреждение работает в сфере соцзащиты, но за три года Наталья так и не поняла, чем оно занимается: ни с кем из упомянутых в названиях отделов категорий людей (например, пенсионеры и дети) организация не работала. Описать коротко свои обязанности Наталья тоже не может: говорит, делала какие-то отчёты и помогала в организации мероприятий.
Летом 2022 года ей предложили занять место уволившегося специалиста по связям с общественностью. В учреждении была фотокамера и другое профессиональное оборудование для съёмок и даже хромакей на стене одного из кабинетов. При этом в паблике организации во «ВКонтакте» на тот момент было всего около двух тысяч подписчиков. Навыков работы с соцсетями, признаётся Наталья, у неё не было, а взяли её по принципу «самый молодой — значит, отвечаешь за соцсети».
Хромакей — зелёный фон или экран, с помощью которого можно поместить людей или предметы на произвольный фон, снятый в другом месте. Зелёный цвет используется, потому что он не встречается в тонах человеческой кожи.
Первые месяцы девушка сидела в кабинете и всё так же не знала, чем конкретно она должна заниматься. Постепенно появились задачи: снять видео для предпринимателей, составить программы курсов для сотрудников соцсферы, написать новости или отчёты с разных мероприятий. Наталья говорит, что никакой пользы — ни жителям города, ни самому учреждению — это не приносило: «Я просто сидела не пришей пизде колено».
Из-за бессмысленности работы у девушки началась депрессия, она не выдержала и уволилась, но спустя несколько месяцев вернулась, потому что денег не было, а другую работу из-за тяжёлого психологического состояния найти было сложно. Тогда Наталья узнала, что в никому не нужный ранее паблик госучреждения стали «прилетать новости сверху».
— Насколько я знаю, новости генерировал ЦУР (Центр управления регионом — Прим. ред.) и в ручном режиме распространял через все подведомственные учреждения. Мне на публикацию их присылала директор, а ей они приходили [от ЦУРа] на почту. Новости были типовые. Если полистать любой госпаблик, то в целом можно увидеть формат этого контента: непонятные видеоролики про войну, наших пацанов и так далее. Между собой мы называли [их] говно-новость, — вспоминает Наталья.
«Огневая точка»
Ведение пабликов в соцсетях стало обязательным для всех госорганов, органов местного самоуправления и подведомственных им организаций с декабря 2022 года. Соответствующие поправки внесли в федеральное законодательство в июле того же года. Правительство РФ выбрало для этого приоритетные соцсети — «ВКонтакте» и «Одноклассники». Группы в них нужно было обязательно регистрировать на «Госуслугах», после чего в сообществе появлялась пометка — флажок и слово «госорганизация».
В некоторых случаях бюджетным организациям разрешили не создавать страницы в соцсетях «с учетом особенностей сферы деятельности и по согласованию с госорганами, в ведении которых они находятся».
Госпаблики позиционируются их кураторами как «удобная система коммуникации между представителями власти и гражданами».
— Такой системы открытости власти, когда каждый орган имеет страничку в соцсетях, её в мире больше нигде нет. <..> Закон признан успешным и не требующим правок. Госпаблики — это самая большая редакция в мире. У нас с вами 175 тысяч пабликов и, по последним данным, чуть больше 70% из них системно и планомерно ведутся, то есть делают не менее трёх постов в неделю, — рассказывал замгендиректора АНО «Диалог Регионы» Андрей Цепелев в декабре 2024 года на онлайн-фестивале «Новогодний огонёк госпабликов», который провели для бюджетников, ведущих группы своих организаций в соцсетях. «Диалог Регионы» — организация, которая занималась внедрением системы госпабликов.
Редакция «Новой вкладки» направляла в АНО «Диалог Регионы» запрос информации, но не получила ответа.
Цепелев привёл данные ВЦИОМ о том, что каждый третий житель России читает госпаблики, и назвал их «оружием в информационной гибридной войне, которая идёт против нашей страны»: «Отступать нельзя. Те зловредные мысли, которые могут забросить в нас и подрастающее поколение наши враги — их будет очень сложно оттуда выбить. Каждый госпаблик — наша огневая точка».
Созданием военно-патриотического контента для госпабликов с самого начала занимались местные ЦУРы — центры управления регионами, созданные в каждом субъекте РФ ещё в 2020 году по поручению Владимира Путина.
Официально сообщалось, что задача ЦУРов — перевести в онлайн общение граждан и чиновников, отслеживать в соцсетях жалобы жителей с помощью системы «Инцидент менеджмент» и направлять их в соответствующие госорганы. На деле же сотрудники ЦУРов отслеживают также комментарии людей, которые могут не понравиться властям.
На работу ЦУРов, по данным «Ъ», из федерального бюджета в 2020 году выделили 23,1 миллиарда рублей по нацпрограмме «Цифровая экономика». Деньги направлялись в виде субсидии автономной некоммерческой организации «Диалог Регионы», которая занималась созданием ЦУРов. Её учредитель — АНО «Диалог». С декабря 2021 года обе АНО возглавляет экс-руководитель молодёжного движения «Сеть сторонников Путина» Владимир Табак. Его заместитель — бывшая руководительница управления информационной политики Вологодской области Дарья Богданова, которая курировала в регионе создание ЦУРа.
В бюджетных учреждениях эти нововведения восприняли по-разному: кто-то подстроился, а кто-то до сих пор пытается минимизировать вмешательство «сверху».
По словам Натальи из Карелии, руководительница их учреждения старалась ставить те из присылаемых новостей, которые хоть как-то касались социальной сферы, поэтому в их паблике выходило меньше таких постов, чем в сообществах многих других карельских госорганизаций.
Девушка рассказывает, что вскоре после принятия поправок в паблике их соцучреждения появился ещё один администратор — пресс-секретарь регионального Министерства соцзащиты. Назначенные «сверху» администраторы пабликов (например, пресс-секретари соответствующих ведомств, как в Карелии) заходят в свой аккаунт на «Госуслугах» и распределяют новости по сообществам в своей сфере.
—В тот момент пертурбаций, по-моему, посты приходили для публикации ещё в ручном режиме, но потом в какой-то момент стали поститься автоматически. И на меня в соцсетях полился весь этот поток говно-новостей, который заполнил ленту [наших] пользователей, — вспоминает Наталья.
То же самое происходило и в одном из государственных театров Кировской области. Евгения, которая несколько лет занимается связями с общественностью в этом учреждении, рассказывает, что до 2022 года в ведение пабликов театра в соцсетях никто не вмешивался, но потом всё развивалось по принципу «ужесточения контроля»: им тоже стали присылать новости «сверху». В отличие от постов самого театра, по словам Евгении, аудитория эти патриотические посты игнорирует: они собирают меньше всего лайков.
Инна, которая больше десяти лет ведёт несколько пабликов одного из молодёжных центров в Новосибирской области, говорит, что летом 2022 года, через две недели после принятия поправок в закон, им на почту пришло письмо: нужно было зарегистрировать паблик на «Госуслугах» и все его администраторы должны были привязать к аккаунту на госпортале свою страницу. Кто не успел это сделать за неделю, был исключён из администраторов сообщества.
Инна отмечает, что «не успеть» мыслей у неё не было, так как ей нужно размещать в паблике информацию о событиях и проектах: «У нас у всех бешеный объём работы, и такие задачи ты просто выполняешь и работаешь дальше. Те, кому это было не столь важно, и так не стали её [регистрацию] проходить». При этом публиковать посты военно-патриотической тематики они в молодёжном центре начали ещё до обязаловки с «Госуслугами» — с весны 2022 года.
— Появился такой элемент давления, в обязательном порядке спускались посты. Наша руководительница не меняла ничего, выкладывала так, как ей присылали. Но она у нас патриотично настроена. Я плохо помню, что это были за посты, потому что тяжело всё это переживала и не лезла в эту историю, мне хотелось только удалять и удалять их, — вспоминает Инна.
По её словам, посты присылали из мэрии и администрации района вместе с разными методичками по «работе с молодёжью в условиях общественно-политической напряжённости». Кроме этого, им «спустили» список документальных фильмов про войну, содержание которых было «просто максимально кровавым», для обязательного показа детям и молодёжи. В нём были фильмы «Военкоры», «Хранители», «Донбасс. Признаный», «Я ушла на войну». Инна с коллегами, по её словам, сделали вид, что посмотрели кино и даже сфабриковали фотоотчет, но на самом деле показывать фильмы посетителям не стали.
Молодёжный центр еженедельно отчитывается перед мэром Новосибирска о патриотической работе, которую они проводят в соцсетях.
— Если тебя в отчёте за неделю у мэра нет, то, считай, ты не работал. Что может считаться патриотическим? Документальные фильмы о военных действиях, встречи с героями СВО, посты, где мы прославляем историю СВО и Второй мировой войны, какие-то чествования, лекции, обсуждения. Всё, что связано с военными действиями. Хотя экология [в учебных планах] тоже считается одной из форм патриотизма, эта тема не засчитывается руководством, — поясняет Инна.
Евгения из Кировской области говорит, что сообщество их театра тоже подключили к системе госпабликов в 2022 году, но они пытаются «лавировать»:
— Важную роль играет позиция руководства. Мы взаимодействуем с кучей других учреждений культуры, я подписана на десятки театров по всей стране и вижу разницу. Где-то собирают средства на дроны, а у нас такого контента минимум: выходят только те посты, которые публикуются автоматически.
Один из таких постов, вспоминает Евгения, вышел осенью 2024 года и касался всероссийской акции поддержки семей участников войны в Украине. Подобные публикации готовятся вне стен театра: они размещаются в сообществах через систему «Госпаблики». По словам Евгении, в театре стараются, чтобы такие посты быстрее «уходили» вниз, публикуя после них больше своих новостей.
Людмила, сотрудница одного из детских садов Вологды, рассказала, что им звонили из управления образования и просили добавить в администраторы их паблика во «ВКонтакте» посторонний аккаунт (он же стал администрировать сообщества других учреждений образования в Вологодской области). На аватаре этого аккаунта фото из интернета, в соцсети он был зарегистрирован в декабре 2020 года — вскоре после создания в Вологодской области ЦУРа. В сообществах учреждений образования, по словам Людмилы, этот администратор публикует «проправительственные посты» через систему «Госпаблики».
Ольга, которая в 2023 году работала SMM-менеджером в региональном туристическом сообществе Бурятии, говорит, что у них в паблике обязательных патриотических постов было мало: «Там [в ЦУР] были неизвестные мне молодые ребята. Один раз, может, попросили сделать репост во все паблики какой-то федеральной новости, что-то такое „вегетарианское“».
В соцучреждении, где работала Наталья, к новым правилам ведения пабликов отнеслись спокойно. Когда сотрудников попросили привязать свои страницы во «ВКонтакте» к аккаунту паблика на «Госуслугах», те, по словам Натальи, так и сделали, потому что начальников бюджетных организаций ругают «сверху», те отчитывают подчинённых — все боятся гнева по цепочке. Но в этой организации есть и противники войны.
— Были коллеги до 30 лет, которые считали, что это [новые правила] плохо из-за военной тематики новостей. Но на решение, работать или нет, это никак не влияло, — отмечает Наталья.
Неоплачиваемая обязаловка
Обучением бюджетников работе в соцсетях тоже занимались ЦУРы, оно проходило как онлайн, так и офлайн. «Там сидели женщины — руководительницы сельских ПНИ — и ничего не понимали», — делится впечатлениями об одном таком офлайн-семинаре Наталья из Карелии.
Она вспоминает, что поначалу контроль постов в пабликах был не очень жёстким: «Типа одна говно-новость в неделю». Но с августа 2022 года, когда посты «сверху» стали публиковаться автоматически, ЦУР в Карелии начал требовать, чтобы в группах было минимум три уникальных новости в неделю про само учреждение, чтобы «разбавлять» военно-патриотический контент: это связано с алгоритмами ранжирования постов в соцсетях.
— Там [в соцучреждениях Карелии] тётки взвыли пиздец просто, потому что они не должны этим заниматься. Если план не выполнялся, то на еженедельной планёрке организацию отчитывали, — добавляет Наталья.
Ставок для специалистов по работе с соцсетями в большинстве госучреждений Карелии, как и в других регионах, не было, поэтому эту неоплачиваемую работу пришлось брать на себя руководителям или их помощникам.
Пётр, который проходил стажировку в том же соцучреждении, где работала Наталья, и писал диплом на тему госпабликов, рассказывает, что бюджетники не были готовы к этим нововведениям: «Курсы проводились, я так понимаю, с опозданием, через полгода после выхода закона [с поправками]. Специалистов на эту работу не было, просто на сотрудников повесили ведение госпабликов».
О том, что отдельных ставок для SMM-специалистов в госучреждениях нет, свидетельствуют и комментарии в телеграм-канале «Госпаблики — Лучшее», который ведут сотрудники АНО «Диалог Регионы». «Ещё бы вопрос с оплатой отрегулировать. <…> Работаем за „спасибо“», «Если это так важно, то почему это бесплатно?», «Закон о том, что учреждения обязаны, есть, а штатной единицы, которая должна выполнять эту работу, за год с лишним не появилось» — пишут сотрудники бюджетной сферы. Но их жалобы остаются без ответа.
«Все просто закрыли глаза»
Инна из Новосибирска признаётся, что их паблик иногда «тошно открывать» из-за обилия военного контента. Она вспоминает, что когда в 2022 году их молодёжный центр стали просить публиковать посты с рекламой службы по контракту, некоторые подписчики из числа родителей восприняли эту агитацию негативно и даже писали об этом в комментариях. Количество таких постов после этого уменьшили. Инна вспоминает, что один раз удалила большой антивоенный комментарий «от греха подальше», чтобы его автора не оштрафовали.
В коллективе, по её словам, мнения о войне разные: одни не поддерживают, а другие, наоборот, патриотически настроены, потому что у них «мужья и родственники на СВО». Эти сотрудницы плетут по вечерам маскировочные сети на базе центра. Но в открытую эти темы в разговорах не затрагиваются, «как будто это [молчание] так и должно быть».
Евгения из Кировской области тоже отмечает, что войну в её коллективе не обсуждают: «Все всё понимают. Мне кажется, что это как с автобусами с буквой Z. Когда они появились, многие отказывались на них ездить, а потом ты понимаешь, что пособником режима ты так не станешь, а на работу ехать надо. Так и с этими госпабликами: все просто закрыли глаза».
Она добавляет, что руководитель пошёл ей навстречу и передал обязанности по ведению пабликов другим сотрудникам: «Он прекрасно знает мою позицию, меня в этом смысле вообще не дёргают и стараются не раздражать». Евгения замечает, что в её коллективе никто не поддерживает войну, а новые правила исполняют формально — «просто чтобы театр мог работать».
Ольга из Бурятии говорит, что в туристическом паблике региона, где она работала, постов про войну не было. Руководительница даже перестраховывалась, когда выбирали темы для публикаций. Когда в регионе скончался известный гид и Ольга хотела поставить в паблик некролог, директор сначала одобрила пост, чтобы помочь родственникам умершего собрать деньги на похороны, но через несколько минут передумала. «И потом лично объяснила, что если мы сейчас [этот пост] поставим, то нас заколебут просьбами публиковать некрологи военных», — рассказывает Ольга. Она вспоминает, что когда директор попросила её встретить в аэропорту военных и написать об этом пост, она не поехала, и на работе ей за это ничего не было.
Инна из Новосибирской области продолжает работать в молодёжном центре, но признаётся, что внутренний конфликт у неё есть: «Я с этим справляюсь мыслями о том, что я остаюсь на своей позиции и могу повлиять на что-то, пусть непублично, не высказываясь вслух. Я стараюсь минимизировать количество обсуждений этой темы с молодёжью».
У Натальи из Петрозаводска из-за её антивоенной позиции начался разлад в семье, а после «потока говно-новостей» на работе появилась моральная дилемма: ей было стыдно за спускаемые сверху посты, которые она размещала в группе соцучреждения, нажимая кнопку «опубликовать». Ей кажется, что пропагандистский контент влияет на подписчиков: постепенно у них формируется определённая точка зрения на те или иные события.
В начале 2024 года Наталья оставила работу в соцучреждении: «Не было, знаете, такого катарсиса, что меня прям заставили флаг России нести куда-то. Просто заебало». Из всего коллектива уволилась только она.
