«Очень хочется показать, что это простые деревенские парни», — говорит руководитель добровольных пожарных в Вельском районе Архангельской области Андрей Зорин. Их работа не оплачивается, но они спешат на помощь, потому что это их родные деревни и сёла. И удивляются, почему государство вместо поддержки иногда усложняет их жизнь ещё больше. Кто они, эти добровольцы, зачем им это нужно и почему некоторые из них теперь остались без социальных пособий — в материале журналистки «Новой вкладки» Юлии Невской.
Как полрайона осталось без пожарных
— Наш район разделён на две части. В одной есть пожарная охрана, в другой нет никого: ни пожарных, ни спасателей. Получается, 25 000 человек не защищены. Много деревень горит, люди гибнут, теряются в лесах, много автомобильных аварий на федеральной трассе, где даже связь не ловит, — это всё тоже наши задачи, — рассказывает Андрей Зорин, который уже семь лет руководит добровольной пожарной командой Вельского района.
Вельский район — это 10 000 квадратных километров, покрытых лесами, среди которых россыпью проглядывают небольшие населённые пункты. Большинство людей живут в деревянных домах, моются в банях, отапливают свои дома печами. Сотовая связь есть далеко не в каждой деревне, а добраться до некоторых из них можно только по грунтовке. При этом в 13 из 21 сельского поселения нет профессиональных аварийно-спасательных служб.
По нормативам пожарные должны быть на месте не позднее чем через 20 минут после вызова. Но когда от ближайшей пожарной части до населённого пункта несколько десятков километров, часть из которых без асфальта, добраться за это время нереально.
— Раньше на этих территориях были предприятия, у них была пожарная охрана, которая занималась и населёнными пунктами вокруг. Когда всё стало разваливаться в последние годы Советского Союза, пожарная охрана осталась только в крупных населённых пунктах. Люди пусть выживают как хотят, — объясняет Андрей Зорин.
«Всю ночь на пожаре»
В 2013 году начальник противопожарной службы Вельского района Александр Сопилов организовал добровольную пожарную команду (ДПК). Волонтёры должны были помогать тем территориям, куда пожарным быстро не доехать. «У государства на новые пожарные части денег не было — решали вопрос добровольцами», — рассказывает Александр Борисович, сидя на кухне пожарной части Вельска, в здании, которое он сам когда-то строил.
Сопилову 70 лет, в 2020 году он ушёл на пенсию после 49 лет работы в пожарной охране. Руководить ДПК он перестал чуть раньше, в 2016-м, передав добровольцев своему коллеге Андрею Зорину. «Зарплату большую не увидишь — это волонтёрские дела», — цитирует Андрей слова коллеги, с которыми тот попросил его возглавить ДПК.
Зорину тогда было 34 года. Говорит, в тот момент не понял, зачем ему это надо: он руководил ведомственной пожарной частью, получал хорошую зарплату, до должности подполковника оставалось полгода. Пока Андрей едет за рулём своей машины к одной из ближайших добровольных команд, он рассказывает, что его подтолкнуло согласиться: «Мы же с Сопиловым родом из одной деревни — Головковской, через реку от Вельска, её с набережной видно. И примерно в этот момент там произошёл большой пожар, много домов сгорело. И знаете, что-то во мне перевернулось».
В 2016 году в ДПК Вельского района было 30 человек, но часть из них числились там лишь формально. Сейчас из той старой команды осталось 16 добровольцев. «Это старички, за которых я держусь», — говорит про них Андрей. К 2023 году команда выросла до 104 волонтёров в разных частях Вельского района. Сейчас там 13 команд, у всех есть помещения, где стоит заправленный и всегда готовый к работе автомобиль, хранится необходимое оборудование и экипировка.
У Вельской ДПК нет ни сайта, ни страниц в социальных сетях. Вся информация о работе добровольцев публикуется на личной странице Андрея во «ВКонтакте». На вопрос, как он тогда привлекает новых людей, пожимает плечами и говорит, что до создания сайта ДПК и паблика в соцсетях «как-то руки не доходят». А потом с улыбкой добавляет: «Один человек появится — позовёт второго, второй — третьего».
Сначала собирать команды добровольцев было сложно. Где-то всё начиналось с глав населённых пунктов — они говорили: раз проблему решать некому, сами будут пожары тушить. Жители постепенно стали откликаться. Сейчас чаще всего происходит так:
— Приезжаю к главе и говорю: «Давай самых сильных парней». Едем к ним и разговариваем: «Парни, вы нам нужны». Или зовём жителей, которые уже засветились где-то на пожарах. Нужно просто, чтобы человек был готов к такой деятельности, — объясняет Андрей.
В деревне Мелединской бывший глава Верхнеустькулойского сельского поселения Сергей Жильцов одновременно руководил и ДПК. Осенью 2022 года его не стало, поселение возглавил 30-летний Павел Пилицын, доброволец из местной команды. Став главой, он продолжил помогать добровольцам. Ближайшая от деревни пожарная часть — в посёлке Кулой, до которого 13 километров, рассказывает Павел:
— Самые важные — первые минуты, иначе то, что загорелось, точно не спасти, можно только остальные строения обезопасить. Сейчас мы успеваем быстро реагировать. Ребята-добровольцы сразу собираются. Население деревень такое, что тоже все подключаются и помогают тушить, очень редко кто-то просто стоит и на телефон снимает.
Вызовы учащаются осенью, с началом отопительного сезона, когда люди топят печи и включают обогреватели. Весной горит сухая нескошенная трава. Когда-то у всех были коровы, и проблема решалась сама собой, но сейчас крупный рогатый скот держат немногие. Самые сложные пожары — зимой.
— В мороз лучше горит из-за перепада температур и большего количества кислорода. Огонь быстро распространяется, — поясняет Фёдор Жильцов, молодой парень из ДПК деревни Мелединской. Фёдор — сын бывшего главы поселения Сергея Жильцова. — Цистерна в нашей машине — две тонны воды. Их вылили — где потом воду взять? И если правильно воду из рукавов не слить, она там моментально замёрзнет.
Почти у каждой бригады добровольцев есть история, когда не получилось спасти человека. «В том году мать у Сухановских сгорела. Там хоть и помещение маленькое было, мы всё равно не смогли её найти. Потом выяснилось, что у окна была двойная рама, женщина подползла к окну, и внутренняя часть рамы упала на неё. Мы все вместе ползали, потом Николаич вон сколько искал», — Фёдор уважительно кивает на самого старшего и опытного члена команды, Сергея Рогозина. «Человек не больше пяти минут в дыму может прожить», — уточняет Рогозин.
Когда в июле начался пожар в деревне Михеевское (в 9–10 километрах от пожарной станции в Мелединской), вызов поступил поздно. Спасти успели только здание фермы и соседние дома.
Хозяин сгоревшего дома Алексей Кошелев выходит навстречу Павлу Пилицыну и Андрею Зорину с маленьким поросёнком в руках. «Спас! — радостно говорит Кошелев, обнимая, целуя и прижимая к себе животное. — Он под досками застрял и перестал дышать. Я ему искусственное дыхание делал».
Дом Алексея загорелся из-за проводки. Он едва успел вытащить маму и свою женщину Ирину через окно. Дом с документами и имуществом полностью сгорел, погибли семь кроликов, утята и трое из четырёх бульдогов. Алексей чуть не плачет, когда вспоминает об этом, но благодарит добровольцев за спасение фермы и соседского дома.
Сейчас они с Ириной спят в его старенькой «Ниве». Мама Алексея живёт в помещении фермы вместе с животными, там же и спит. Помогают некоторые соседи, добровольцы сразу привезли корм животным на первые дни. Алексей зарабатывает фермерским хозяйством, продаёт мясо-молочную продукцию. От запасов после пожара почти ничего не осталось, денег нет, а нужно кормить животных. Около обугленных брёвен дома снова появился стенд с рекламой продукции, а сам хозяин пытается договориться с администрацией, чтобы ему выделили лес на строительство дома. Скоро наступят холода, а семье негде жить.
Все команды ДПК очень разные, возраст волонтёров — от 20 до 60 лет. В селе Благовещенском самому старшему, водителю Василию Холзакову, 36 лет, самому младшему, Александру Белозёрову, — 28. А в Усть-Шоноше, Судорме и Шунеме все добровольцы в возрасте.
Команду Шунемы Александр Сопилов привлёк одной из первых, её участники занимаются тушением пожаров с 2001 года. Двое из них встречают Андрея Зорина у дверей своей маленькой «пожарной части». Ещё один, Михаил Андреенко, подъезжает чуть позже.
— У меня экипировка всегда с собой в багажнике. А то иногда не успевал заехать [за формой] — приходилось тушить в чём есть, — смеётся Михаил, доставая форменную куртку из багажника. Пока команды одеваются по-разному, но в будущем, по словам Андрея, хотят ввести для всех одинаковые красные костюмы, чтобы их было хорошо видно.
Участники команд между собой договариваются о том, кто в какой день дежурит, чтобы в деревне оставалось хотя бы два добровольца. Но обычно к тушению присоединяются все волонтёры. «У добровольцев нет ничего — ни зарплат, кроме 1000 рублей субсидии, ни отпусков, ни выходных», — описывает Андрей Зорин будни волонтёров. А сами они наперебой рассказывают истории, когда приходилось срываться с праздника или с работы. Начальство на работе относится к этому нормально: в деревнях все знают, что больше пожар тушить некому.
У Андрея Зорина есть любимая история про команду Шунемы:
— Загорается дом в деревне. У Ильича корова телится — нужно роды принимать. Лёня только что жену из роддома забрал, встречают её с детьми и шариками. У Михаила Евгеньевича день рождения. Юрий Адольфович на свадьбе гуляет. Им звонят — пожар. Они бросают всё и бегут. Всю ночь на пожаре, измученные под утро приходят. Кто ещё будет так тушить? Пока городская служба приедет, много времени пройдёт. Вот это я и называю «добровольчество».
«Направляют добровольцев, потому что больше некого»
— Очень хочется показать, что это простые деревенские парни. Вот они, супермены, — в деревнях все живут. И они делают дело наравне с профессиональными пожарными, которые получают зарплату в 50–60 тысяч, — говорит Андрей Зорин.
Его телефон и телефоны других участников ДПК есть у многих жителей. Зовут не только на пожары: если люди потерялись в лесу или произошло серьёзное ДТП, тоже часто звонят добровольцам. С чем-то они справляются самостоятельно, где-то нужно продержаться до приезда пожарных или помочь им. В этом году добровольцы в Вельском районе выезжали на тушение огня около ста раз, из них в тридцати случаях справились сами.
Все добровольцы умеют тушить пожары, знают технику безопасности и умеют оказывать первую помощь. Обучение организует сама ДПК. Андрей Зорин проводит сорокачасовой онлайн-курс, для практических занятий добровольцы приезжают в пожарную часть Вельска. В конце обучения все сдают зачёты. В комиссии — Андрей, начальник пожарной части и кто-нибудь из профессиональных пожарных. Но основные навыки, по словам участников ДПК, приобретаются «в полях».
С 2015 года ДПК Вельского района получает субсидию от Агентства государственной противопожарной службы и гражданской защиты: деньги идут на экипировку, оборудование и на выплаты добровольцам — около 1000 рублей каждому. Из-за этой субсидии ДПК входит в состав гарнизона пожарной охраны по Вельскому району Архангельской области, поэтому на добровольцев накладывается ряд обязательств и ограничений.
— Люди набирают 112, а дальше диспетчер звонит мне или парням. Если вдруг наши выедут на пожар с опозданием, то будет куча проверок. С нас спрашивают, как с профессиональных пожарных, которые сидят на зарплате, — рассказывает Андрей Зорин.
Чтобы освободиться от этой бюрократии, пришлось бы отказаться от субсидии. Но тогда не на что будет закупать экипировку и оборудование, объясняет Андрей:
— На средства субсидии мы закупаем боёвки, мотопомпы, рукава. Люди получали сначала по 400 рублей в месяц. Недавно подняли до 1000 рублей на руки, но потом налог увеличился с 17 до 30%, и теперь доброволец получает около 900 рублей в месяц. Эту субсидию я защищаю каждый год, регулярно отчитываюсь, сдаю большой пакет документов. Кроме всего прочего, нужно предоставлять договоры с сельскими поселениями, что они обязуются выполнять требования по тушению пожаров. Если они не согласятся, то субсидии не будет.
Добровольная пожарная команда оформлена как НКО, где директор и бухгалтер работают на волонтёрских началах. В каждой из 13 команд есть старший (он координирует работу участников) и водитель, отвечающий за постоянную готовность автомобиля.
Андрею Зорину как директору НКО выплаты из субсидии не положены. Когда он согласился возглавить ДПК, Александр Сопилов предложил ему должность инспектора противопожарной службы Вельска, чтобы Андрей мог зарабатывать на жизнь. Как инспектор Андрей отвечает за профилактику пожаров в школах и детских садах: «Зарплату мне подняли, на руки чистыми я получаю 33 000 рублей. Раньше получал 20 000».
Субсидию 1000 рублей в месяц добровольцы получают по договорам ГПХ. Из-за этих договоров выезд на вызов — обязательство, а не добровольчество.
— На пожары они бы и так выезжали — это их деревни. Но за субсидию мы официально включены в гарнизон, чтобы защитить половину района. Включили добровольцев, которые бесплатно работают. Едут в своё свободное время, на свои расходные средства, — рассказывает Андрей. — Например, где-то крупный пожар, рядом есть профессиональная пожарная часть, она не справляется — и туда направляют добровольцев, потому что больше некого. И всем безразлично, за чей счёт бензин и на какой машине туда добровольцы едут.
На этом сложности не заканчиваются. Чтобы ДПК получала субсидию, каждый член команды должен быть внесён в реестр добровольных пожарных, который ведёт МЧС. С 2023 года для того, чтобы находиться в этом реестре, доброволец обязан пройти платное обучение и получить сертификат. По словам Андрея, ему пришлось выделить часть денег из субсидии, заложенных на оборудование, для оплаты этого обучения.
Кроме того, субсидия лишает участников команды права на ряд социальных выплат, потому что выплаты по договору ГПХ — это доход. Раньше участники ДПК могли хотя бы не платить земельный налог, но недавно эту льготу отменили.
А в январе 2022 года государство в лице пенсионного фонда, службы занятости и соцстраха решило подать к 11 добровольцам судебный иск, рассказал Андрей:
— Выяснилось, что некоторые добровольцы получали 1000 рублей субсидии и при этом у них были выплаты по безработице, по уходу за ребёнком или за недееспособным родителем. Им выставили счёт больше чем по 300 тысяч рублей на каждого. Сказали, что будут заводить уголовные дела о мошенничестве, потому что парни обманывали государство. Какие-то пени сверху насчитали. Вы видели этих ребят? Какое там мошенничество?!
В итоге всё удалось урегулировать до суда и без пеней, но добровольцам пришлось отдать обратно государству полученные пособия — 20–30 тысяч рублей с каждого. Всё это из-за субсидии в тысячу рублей, которую им дают как участникам ДПК.
— Если ты доброволец, то не имеешь права ни на какие социальные выплаты, потому что формально работаешь. А если ты простой безработный тунеядец, то будешь получать все социальные выплаты, — удивляется Андрей Зорин.
Получается замкнутый круг: договоры ГПХ с добровольцами нужны, чтобы оформлять субсидию на закупку расходников и оборудования для тушения пожаров, но эта субсидия лишает людей социальных пособий.
Многие участники ДПК поднимали вопрос об отказе от субсидии. Но он заходит в тупик, потому что негде взять финансирование на тушение пожаров, особенно теперь, когда цены выросли. По словам Андрея, раньше пожарный рукав стоил 2000–3000 рублей, теперь — 7000, боёвка обходилась в 12 000–14 000 рублей, теперь — в 30 000.
После февраля 2022 года у добровольных пожарных появились и другие проблемы. Вельская ДПК раньше покупала пожарное оборудование у подмосковного завода «Арсенал», у которого были налажены поставки из Украины.
— В начале февраля 2022 года я сделал большой заказ — тысяч на триста. Началась СВО, звонит менеджер завода: «Вывози быстрее, у нас больше ничего не будет. Забирай, а то за двойную цену забирают другие». Взял прицеп и помчался, — рассказывает Андрей.
По его словам, сейчас начало развиваться производство российского оборудования, но пока цены очень высокие, а качество не всегда хорошее.
Добровольным пожарным командам с самого начала приходилось самим искать источники финансирования. Некоторое время назад Агентство государственной противопожарной службы и гражданской защиты стало помогать с получением машин.
— Сначала машины собирали по помойкам, по свалкам, через какие-то организации, выводили из колхозов. В последние годы удалось вывести несколько штук через агентство. Они списывают ненужное и передают нам, — рассказывает Андрей. Он считает, что ему идут навстречу, потому что видят, сколько уже сделано своими силами. Ремонтировали эти машины чаще всего сами добровольцы, за свой счёт, иногда помогали спонсоры.
Андрей Зорин регулярно пишет заявки на гранты от ТОСов (территориальное общественное самоуправление. — Прим. ред.), на разные конкурсы и сейчас хочет попробовать податься на президентский грант. Раньше местные предприниматели иногда помогали закрывать текущие расходы на ДПК, но в последнее время этой поддержки стало меньше. По словам Андрея, помогают главы поселений и пара руководителей «колхозов» (так местные по привычке называют предприятия сельскохозяйственной и животноводческой отрасли).
— У предпринимателей самих теперь денег нет. За многое мы и главы поселений всегда платили из своего кармана. Машина ломается — думаем, где взять деньги на запчасти. Звонят, что нет бензина, — думаем, откуда взять. Районная администрация хорошо по бензину помогает, — описывает Андрей Зорин быт добровольных пожарных команд.
В деревне Усть-Шоноше глава поселения Алексей Шухтин помог с ремонтом помещения для ДПК. Там осталось решить проблему с отоплением: зимой пожарная машина должна стоять в тепле, чтобы не замерзала вода. В селе Благовещенском руководитель местного предприятия АО «Важское» выделил добровольцам гараж, помогает с бензином и ремонтом автомобиля.
Несмотря на сложности, и сам Андрей, и участники команд отмечают, что в последние годы пожаров стало меньше. Шутят, что все пьющие перевелись и, кто мог свои дома сжечь, уже это сделали. Предполагают, что частично помогла профилактика пожаров.
— Профилактика — это новшество, мы его ввели около двух лет назад. На нас эту обязанность тоже возложили за субсидию, — говорит Андрей.
В этом добровольцам помогают местные жительницы. Они разговаривают с населением в своих деревнях, объясняют правила противопожарной безопасности и раздают памятки.
Бронь от мобилизации, в отличие от профессиональных пожарных, участники ДПК не получили.
— Мне дали на год, потому что я в пожарной части официально работаю. Но что будет потом, неясно, — говорит Андрей.
Он рассказал, что один участник ДПК сам пошёл в военкомат, потому что очень нужны были деньги. Другому пришла повестка, но он ушёл в ЧВК «Вагнер», отслужил полгода и вернулся. Третьего тоже забрали по повестке, но дальше Архангельска не увезли — вернули домой.
— Валентина Орлова из Усть-Шоноши призвали, лейтенант запаса, 56 лет. Мы чего только ни делали, чтобы его оставили, а он говорит: «Андрюха, я не боюсь, лучше меня заберут, чем парня молодого какого-то». Провожала его вся деревня. Но потом на него в Архангельске посмотрели и сами вернули. Зачем стариков туда? Да и если всех заберут, кто пожары тушить будет? — разводит руками Андрей.
