Денис спал в машине под стеной колонии, где сидела его девушка, женился на ней за решёткой и ждал шесть лет, а потом оказался на грани расставания в первый год совместной жизни на воле. Юрий десять лет переписывался с девушкой в соцсетях, но впервые увидел её за стеклом в комнате краткосрочных свиданий. Алексей остался один с больной бабушкой и 25 собаками, когда его жену посадили. Журналистка Мария Семёнова специально для «Новой вкладки» рассказывает истории пар, в которых женщины попали в колонию из-за наркотиков, а мужчины решили их ждать.
Материал подготовлен вместе с ателье «Знаки препинания»
Глава первая. Денис
«Живи со мной — приставать не буду»
Денис — сын водителя и сам с двадцати лет за рулём. Первый раз рано женился — в 19 лет, в 20 стал отцом. Дома появлялся редко из-за постоянных рейсов, жене это не нравилось. Через пять лет они развелись. Отношения с женщинами не складывались, Денис тяготился одиночеством.
В начале 2017 года 30-летний Денис вернулся к себе домой в Башкортостан после полугода работы на Севере. Зашёл поздороваться к старому знакомому в автосервис. Вместе с приятелем там была его жена и сестра жены, 26-летняя Элла (имя изменено по просьбе героини). Вечером компания собиралась жарить шашлыки, пригласили и Дениса. Элла рассказала, что у неё сейчас сложности с жильём, и Денис внезапно предложил: «Живи со мной, не бойся: приставать не буду».
— Скучно мне было, потому что я один давно. Постоянно один-один, за рулём один, везде один, короче, один-один-один, — объясняет Денис, почему предложил практически незнакомой девушке переехать к нему. И признаётся, что в глубине души он рассчитывал, что у них случится роман.
— Симпатичный высокий парень, он мне сразу понравился. Плюс разговаривал с юмором, — говорит Элла.
Денис выделил Элле отдельную спальню, и они начали жить как соседи. Прошло две-три недели, и их отношения начали меняться. «Жили не прям как пара, но типа того. Ещё такого серьёзного ничего не было. Начиналось там чего-то», — пытается объяснить Денис. Так же говорит и Элла: «Ну, так… Наверное, что-то было. Неопределённо».
«По-моему, обойный клей»
Толком сблизиться как пара Денис и Элла не успели. Через месяц после их знакомства Эллу арестовали.
Согласно приговору суда, Элла попыталась продать 217 граммов наркотика, известного в народе как «соль», за 30 тысяч рублей. Ещё 228 граммов нашли у неё в кармане куртки: Эллу задержали через две минуты после продажи — покупатель был участником проверочной закупки.
Широко распространённый синтетический наркотик, который быстро вызывает сильную зависимость.
Сама Элла говорит, что продавать наркотики её вынудили. До того как переехать к Денису, она жила с другим мужчиной — недолго, три месяца. Однажды пришла домой на съёмную квартиру и обнаружила, что его нет, телефон недоступен, а дома страшный бардак. Элла не волновалась за парня, только разозлилась. Позвала друга Диму (имя изменено) помочь.
— Пока убиралась, нашла порошок. Открыла, принюхалась, от него пахло обойным клеем, — вспоминает Элла.
Приятель объяснил, что это наркотики, и забрал пакет себе, Элла была не против. После этого Дима пропал примерно на месяц, а потом сообщил: «Тебе позвонит сейчас человек по имени Рамзес».
— Этот Рамзес звонит, в грубой форме меня вызывает на встречу. Я поехала, потому что боялась, что будет хуже. Он мне говорит: «Дима начал продавать, связался с нехорошими людьми, на него надавили, спросили, у кого взял, он тебя сдал. Если дело до конца не доделать, то пострадает он, ты, твоя семья, его семья». Я, конечно, чувствовала, что что-то не так. И на меня давили очень сильно. Получается, в назначенное время я пошла, передала всё это. Мне дали деньги. Я говорю: «Мне не надо». Ну, я видела, что это новые купюры, прям новые-новые были. Говорят: «Забери». Я взяла, вот меня там же в подъезде и приняли. И доложили ещё сверху вес, — говорит Элла.
Она уже жила с Денисом, когда попыталась продать наркотики, но об истории с «обойным клеем» и угрозами он узнал только постфактум.
Эллу обвинили в покушении на сбыт наркотиков в особо крупном размере. Пока шли следствие и суд, она была под домашним арестом, для этого пришлось переехать к маме, по месту прописки. Туда же переехал и Денис, с этого момента они стали считать себя парой.
В приговоре суда сказано, что Элла полностью признала вину. Как говорит она сама, её убедил это сделать адвокат и при этом обещал, что удастся отделаться условным сроком.
— Мы очень большие деньги ему заплатили. Я ему верила, конечно. Адвокат, по крайней мере, должен был подготовить к тому, что посадят по-любому. Вот и всё, — говорит Элла.
Её приговорили к семи с половиной годам лишения свободы.
«Можешь полежать, будто я тебя ударила?»
Элла оказалась в колонии Мордовии, за тысячу с лишним километров от дома. Девушка говорит, что только через четыре месяца поняла, что это происходит по-настоящему и с ней: она действительно в заключении, и это надолго. По её словам, в колонии были очень жёсткие условия — поспать удавалось только несколько часов в сутки.
— У нас была ночная смена на швейной фабрике до семи утра. Там давалось три дня на обучение, и через три дня я уже должна делать то, что, допустим, делает опытная швея уже пять лет подряд. В семь утра мы шли завтракать, после завтрака на хозработы: либо долбили лёд, либо убирали снег, либо приезжала какая-нибудь машина, и её нужно было разгрузить, — говорит Элла.
Она рассказывает, что один раз заключённые заставили её бить новенькую, которая слишком медленно шила.
— Мне пришлось встать, взять её за руку, отвести в бендешку (это небольшое помещение, где хранится продукция, там даже табличка такая висела — «Бендешка»). Я говорю: «Можешь полежать, будто бы я тебя ударила? И шей, пожалуйста, побыстрее». Ну, в итоге, короче, дверь открывается, они меня оттуда вытаскивают и толпой просто наваливаются на неё. Я уже ничего не могла сделать, — рассказывает Элла.
Денис постоянно пил и почти не работал первые полгода заключения Эллы. У него была своя грузовая машина, нанятый им водитель доставлял грузы, пока сам Денис, по его словам, «горе водкой заливал».
«Не приезжай, не мучай себя»
Элла попала в колонию в ноябре 2017-го, а в декабре Денис приехал к ней первый раз на краткосрочное свидание.
— Я очень, конечно, удивилась, что вообще он приехал. Я тогда ему сказала: «Не приезжай, не надо, не мучай себя». Он мне показал кулак, говорит: «Ещё раз такое скажешь — получишь у меня», — вспоминает Элла.
Ещё через месяц или два Денис приехал в колонию вместе с мамой Эллы в надежде вместе с ней попасть на длительное свидание к девушке, но его не пустили. Денис уехал в гостиницу, но понял, что ему там не по себе:
— Поехал к колонии. Трое суток в машине тусовался, спал там, обедать куда-то в кафе ездил. Мне как-то было проще понимать, что она где-то рядом, может, в ста метрах. И вот сидел так, ждал тёщу, пока она выйдет с длительного свидания.
Денис сразу решил, что будет с Эллой до конца. Весной 2018 года они подали заявление в ЗАГС, чтобы иметь право на длительные свидания. В мае поженились. Элла говорит, до последнего боялась, что Денис передумает и не приедет. Торжественности момента оба не ощутили, но были рады, что теперь им доступны трёхдневные свидания.
— Первые два дня всё было хорошо. На третий уже понимаешь, что это последний день. Было очень тяжело, очень много слёз, особенно первое время, — вспоминает Элла.
Комнаты для длительных свиданий в колонии, где она отбывала срок, находятся в административном корпусе. Всего их три, есть общая кухня и комната отдыха. Однажды зимой в комнате, где разместились Денис с Эллой, сломалась система отопления. Они лежали, закутавшись в одеяло, изо рта шёл пар.
— Условия очень плохие в Мордовии, очень, — вспоминает Денис. — Один раз мы даже крысу видели, размером с кошку. А приходилось всегда писать отзывы, что там всё хорошо и прекрасно, потому что её могли наказать, если бы я жаловался.
«Опять ты?»
Денис не пропускал ни одной возможности приехать: в год заключённые в колонии общего режима имеют право на шесть краткосрочных и четыре длительных свидания.
— Меня там уже в колонии все знали, говорят: «Ты же только был, опять ты?» Я и на короткие свиданки ездил, и на длительные, и когда был день открытых дверей, тоже ездил, — перечисляет Денис. В то время у него не было легковой машины — только грузовик, на котором он работал, так что Денис каждый раз брал в аренду легковушку, чтобы проехать больше тысячи километров до Эллы.
Он даже хотел бросить грузоперевозки и устроиться на работу в мужскую колонию рядом с той, где сидела жена.
— Меня уже с руками и ногами хотели брать. Потом я думаю: «А что я там заработаю, как я ей помогу?» Там копейки платят. Нет, надо ей посылки, надо адвокатов, надо то, надо это. Суды были на облегчённые условия, на перевод в колонию-поселение. У меня один раз даже два адвоката работали — думал, так мощнее, думал, что продавится это всё. Ничего не продавилось. На Мордовию давить бесполезно, — констатирует он.
Только через пять лет удалось добиться перевода ближе к дому, в Оренбургскую область. Это от Дениса было «всего» в 500 километрах. В той колонии, по воспоминаниям супругов, условия были лучше и обращались с заключёнными более уважительно.
Элла освободилась по УДО через шесть лет. Эти годы Денис был один, даже с друзьями общался мало — только работал практически без выходных, чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей, и считал дни до возвращения жены.
— Гулять не ходил, ни в кафе, никуда. Совесть не позволяла. Даже Новый год не отмечал. Я вообще забивал на эти праздники: день прошёл — и ладно. Для меня главное, чтобы день прошёл. Чтобы она была быстрее дома, — объясняет он.
Элла говорит, что при ней в колонии было две свадьбы, а большинство мужчин исчезают если не сразу после приговора, то через некоторое время: «Вначале начинают ждать, а полсрока проходит — и он уже трубку не берёт, перестаёт писать письма и так далее».
По словам Дениса, он практически не встречал других ждущих мужчин: «С одним как-то я общался, ну он мне хрень всякую советовал. Найдёшь себе, говорит, другую бабу, пока ждёшь. Он по каким-то девахам бегал, короче. Я по-другому ждал».
«Мне было очень страшно, я думала, не выйду»
— Нас было несколько человек, мы стояли возле дежурной части, откуда нас выводили. Мне казалось, что сейчас мне скажут: «Разворачивайся, суд отказал в УДО», — вспоминает Элла последние минуты перед своим освобождением. Денис, конечно, её встречал. У обоих был «в голове ураган», ощущение, будто это происходит не с ними.
Денис замечает, что у жены была долгая адаптация, первое время она не хотела выходить из дома, «людей шугалась». Элла рассказывает, что выходила только в кепке: не хотела, чтобы её узнавали знакомые на улице.
— Ну, сейчас живём как бы нормально, но психика у неё подшаталась. Она нервная стала очень, — признаётся Денис. — Да, бывают крики, да, бывает, срывается на ровном месте. Колония дала о себе знать. Но миримся быстро, забываем об этом быстро, как будто не ругались.
До заключения Элла отучилась на парикмахера, но сейчас зарабатывает на жизнь шитьём, изготавливает домики и лежанки для кошек и собак, хотя до колонии шить не умела совсем.
— После всего этого в своём кругу общения я оставила очень мало людей — это Денис и мои родные. Ближе этих людей никого нет. Остальные били себя в грудь: «Мы тебе будем писать, мы тебя будем поддерживать». Но это были пустые слова, — признаёт Элла.
Cейчас в отношениях Дениса и Эллы неопределённость. Что произошло, он говорить не хочет. Поясняет только, что дело в Элле и её поступках. Он не знает, будут ли они вместе.
Глава вторая. Алексей
«Мы были не в том состоянии, чтобы чего-то бояться»
Алексей с Верой росли в Перми в соседних дворах, общались с юности: когда познакомились, ему было 21, ей 16. Встречались и расставались, после вспышки чувств их отношения могли оборваться на несколько лет, а потом всё начиналось заново. Алексей с 16 лет употреблял наркотики, из-за этого они с Верой часто ссорились: «Я не хотел завязывать, не мог, думал, это моя жизнь».
В 2000 году 23-летний Алексей узнал, что у него ВИЧ. «Вообще го́ните, этот СПИД только в Африке! Не может быть такого!» — вспоминает он свою первую реакцию.
С 2008 года Алексей и Вера стали жить вместе. Спустя два года, когда ему было 33, а ей 28, поженились — тоже отчасти из-за наркотиков. Согласно материалам суда, Алексей купил 1,7 грамма героина для своего знакомого. Тот оказался участником проверочной закупки, Алексея и продавшего ему героин дилера задержали. Когда шёл суд, Вера спросила: «Кто к тебе будет ездить?» «Так никто», — ответил Алексей, и Вера предложила расписаться, чтобы её пускали к нему на длительные свидания. До этого, правда, дело не дошло: Алексею дали год условно. Но разводиться уже не стали.
Вера рассказывала Алексею, что несколько раз употребляла наркотики с бывшим мужем: за время, что они встречались и расставались, Вера успела пробыть два года в браке и развестись. Но, как говорит Алексей, Вера «на системе не сидела», то есть не употребляла систематически, постоянно. «На систему» Вера села, когда стала жить с Алексеем.
Алексей передал Вере ВИЧ — антиретровирусную терапию он первые 12 лет жизни с диагнозом не принимал. Сперва они с женой пытались соблюдать правила безопасности: кололись строго разными шприцами, секс — только с презервативом. А потом, в 2010 году, вместо героина стали употреблять «соль». По словам Алексея, на «соли» у человека становится «невменяемое состояние».
Некоторые виды «соли» тогда назывались «легалкой», потому что ещё не были внесены в перечень наркотических средств. В Перми, где жил Алексей, «легалку» можно было купить в ларьке на центральном рынке. Алексей в то время жил с матерью и Верой в двухкомнатной квартире, там же и употреблял. Работать перестал, деньги на наркотики доставал где придётся: «Где наркоманы деньги берут? Везде. Воровали. Или кто-то приезжает, точек не знает — беру для него и себе отсыплю».
«Решил самоубийством жизнь покончить»
В 2012 году Вера сказала: «Я уже так не могу, я хочу жить, я поеду в центр». Она уехала на реабилитацию, Алексей остался.
— Меня совсем оборвало. Сидел дома обколотый, понял, что менты квартиру пришли захватывать, — галлюцинации были. Я сдаваться не хотел. Не помню уже, что было в голове: решил самоубийством жизнь покончить, пока они в квартиру не ворвались. Взял, живот себе вскрыл, кишки выпали на пол. В реанимации неделю пролежал без сознания, всё зашили, обратно вставили, — описывает Алексей.
Когда он после лечения смог вернуться к обычной жизни — и привычному употреблению, «легалка» перестала быть легальной, знакомые точки закрылись. Работы и денег не было. И тогда Алексею позвонил друг: «Можно на 150 рублей нормально умотаться „крокодилом“». Алексей ответил: «Ты что — дурак? С него умирают, до костей гнойники, очень всё плохо».
И хотя про последствия употребления «крокодила» он знал, но колоться начал всё равно. Звонил Вере в реабилитационный центр, говорил, что у него всё хорошо, устроился на работу. А потом она вернулась домой внезапно, без предупреждения. Открыла дверь — и всё поняла с порога.
— Я как раз только сварил, всё это на подоконнике разложил, и она зашла. В хате вонь, там же йод используется для варки. Он ещё в стены впитывается, они становятся такого желтоватого цвета. Она на квартиру посмотрела — офигела. Говорит: «Мне такой инвалид не нужен, ты чего меня обманывал? Если хочешь, восстанавливайся, я всё устрою, тоже уедешь в центр. Если не хочешь, расходимся». Я посидел, подумал: терять-то нечего, съезжу, отдохну, подлечусь.
«Она сильно не кололась, когда я дома был»
После реабилитации Алексей и Вера несколько лет не употребляли, он устроился сварщиком на завод. В 2016 году у Веры заболела бабушка, и, чтобы за ней ухаживать, она с мужем переехала в посёлок в ста километрах от города: «Деревня, трёхэтажки стоят несколько штук, остальное — частный сектор, и среди этого частного сектора — завод». Алексей сначала ездил на работу в Пермь, потом устроился на завод в посёлке, полюбил деревенскую жизнь.
На участке возле бабушкиного дома Вера открыла приют для собак. Она всегда любила животных: раньше по выходным приезжала как волонтёр в пермский приют, гуляла там с собаками, чистила клетки. Средства на свой приют собирала в соцсетях, администрация обещала выделить землю под расширение, местный депутат регулярно помогал деньгами, в районной газете вышла хвалебная статья… А в 2018 году Вера внезапно не пришла домой вечером, потом позвонила Алексею среди ночи: «Меня задержали с героином». Ей дали три года условно.
— Это было разочарование, чуть не развелись, ругались. Но я сам 18 лет на игле просидел и остановился, надеялся, она тоже сможет, — говорит Алексей.
Полтора года после этого жили как раньше. Казалось, это был единичный срыв. Уже потом Алексей узнает, что Вера продолжила употреблять тайком: «Она сильно не кололась, когда я дома был, глаза прокапывала: зрачок увеличивается и взгляд как у нормального человека».
После употребления героина зрачок сильно сужается и не реагирует на свет. Чтобы это скрыть, зависимые принимают препараты, расширяющие зрачки.
— В один прекрасный день надо было в город съездить, она говорит, по делам собачьим. Ну, я её частенько возил: по ветеринаркам, или кто-то корм отдаст — надо забрать. Оказалось, приехали на закладку. Она сходила, взяла — и дорогу нам перегородили [полицейские]. Она руку открывает, а у неё там пятёрка героина. Я этот героин взял, давай глотать. Проглотить не смог: комок большой. Мне сломали рёбра, зубы выбили. Героин я потом сплюнул под сиденье, они не заметили. Нас увезли в отдел. Потом при понятых стали машину шмонать, нашли эту пятёрку, — описывает Алексей.
«Думаю, моя вина тоже в этом есть»
В итоге и Алексея, и Веру судили по 228-й статье. Ему дали три года условно. Ей — четыре с половиной года колонии, так как Вера попалась с закладкой на середине условного срока. Алексей остался в доме с тяжелобольной Вериной бабушкой и 25 собаками.
Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов.
— Я, когда один с этой стаей остался, чуть не завыл сам. Позвонил её подругам-волонтёрам, правду рассказал, — вспоминает Алексей.
Волонтёры оплатили корм на первое время, а потом пристроили собак из приюта в добрые руки. Алексей оставил пять псов, которых считал своими. Ещё в доме живут четыре кошки.
— Её посадили, меня оборвало маленько. Стал за рулём пьяным кататься. На машине перевернулся. Сейчас прав лишён, в мае должны вернуть, — говорит он.
Алексей надеялся, что Веру выпустят по УДО, но не вышло, хотя он для суда «насобирал бумаг как на Героя Советского Союза». По мнению Алексея, из-за того, что Веру невзлюбила начальница отряда или просто «невыгодно отпускать швей — там крупная фабрика».
Два раза в месяц Алексей отправляет Вере передачи. Говорит, что одна обходится в среднем в семь тысяч рублей.
— Это сами продукты и заплатить тому, кто идёт в магазин и покупает. Сейчас ходит женщина, которая сидела с Верой в одном отряде, освободилась несколько лет назад. 1200 ей платишь, отправляешь список по вайберу, она идёт, покупает всё в «Пятёрочке», выбирает по датам, чтобы было не просроченное, там с этим строго, — описывает он.
Алексей ездит за триста с лишним километров к Вере на три дня каждые три месяца — чаще длительные свидания не дают. Комнаты для встреч находятся на первом этаже административного корпуса: три бесплатные и три платные.
— Одна типа vip: холодильник, телевизор, душ отдельно в комнате. В платных комнатах холодильник, микроволновка, чайник. Остальные бесплатные. Там просто две кровати и вешалка, — говорит Алексей.
По его прикидкам, где-то 10% женщин в колонии ждут мужчины. К большинству же на длительные свидания приезжают родственники.
По словам Алексея, после того как Вера оказалась в колонии, он многое переосмыслил в их отношениях. Сейчас чувствует вину за то, что она вновь начала употреблять.
— Внимания ей мало уделял. Ласки мало было. Захочет сходить в кино — меня ещё уговорить надо. Я встал на её место, когда остался с этой стаей, вообще волосы дыбом встали. Она одна, никто ей не помогает. Я ей говорил: «Это твои собаки, ты этим занимаешься, не я». Вольеры попросила — я сделал, но чашки разнести, говно убирать — помощи от меня не было. Она скажет: «Я сейчас готовить не хочу». А я: «Ты женщина, ты должна в семье готовить». Вот такое было отношение. Борзеть я начал, — вздыхает Алексей. — Думаю, моя вина тоже в этом есть, что начала она колоться.
Алексей говорит, что за четыре года, что он ждёт Веру, у него не было никого, кроме неё: «Я люблю эту женщину, мне других не надо, и по божьим законам это неправильно — смотреть на кого-то противоположного пола с вожделением».
Глава 3. Юрий
«Как часто ты думаешь про Индию?»
В 2014 году 14-летняя Диана (имя изменено) добавилась в друзья во «ВКонтакте» к 21-летнему Юре. Они жили в разных городах, оба считали себя панками.
Следующие шесть лет они время от времени переписывались. Не было ни взрыва чувств, ни острого ощущения душевного родства — обычный трёп. В 2020 году Юрий из Ярославской области переехал в Нижний Новгород, где жила Диана. Хотел написать и предложить встретиться, но увидел в соцсети, что девушка давно не была онлайн. Тогда Юрий стал спрашивать у её знакомых, что случилось. Узнал, что Диану задержали, когда она делала закладку; в кармане куртки у неё нашли пять граммов мефедрона, разложенных по нескольким пакетикам.
Юрий попросил подругу Дианы прислать адрес, по которому ей можно написать, но та забыла об этой просьбе на три года. В итоге он написал Диане только в 2023-м.
На вопрос, думал ли он о ней эти годы и что вообще она значила для него на тот момент, Юрий отвечает:
— Условно говоря, знаешь, есть такая страна Индия? Вот как часто ты думаешь про Индию? Тем не менее бывают какие-то моменты, и ты такой: «А вот в Индии в реке Ганг сжигают трупы». Вот так иногда вспомнишь про неё и думаешь: «Блин, а вот интересно, скоро Новый год, а вот как у неё там сейчас может быть?»
Имеется в виду местный похоронный обряд: трупы сжигают в кострах на берегу реки, а останки, не сгоревшие во время кремации, сбрасывают в Ганг.
«А это вообще кто?»
Юрий был уверен, что нельзя стигматизировать заключённых, но понимал, что после трёх лет в заключении Диана может оказаться не тем человеком, с которым он привык переписываться.
— Я считал, что тюрьма очень сильно меняет, люди выходят оттуда со специфическим мировоззрением. Ой, ну вообще есть сложно выговариваемое слово «институционализация». Когда человек, находясь в каком-то определённом социуме, подстраивается под него и впоследствии разделяет систему ценностей этого социума. Люди в тюрьме социализируются под какие-нибудь блатные понятия. Но я понял, что [это] не про неё, — объясняет Юрий.
Как Диана потом расскажет Юрию, она сидела и думала: «Вот бы ко мне кто-то ездил на длительные». В этот момент ей принесли письмо с незнакомым именем на конверте. «А это вообще кто?» — подумала она.
— Ну потому что в интернетах я своё паспортное имя не сильно афиширую. Уже открыв, она поняла, от кого письмо, была очень сильно удивлена, — говорит Юрий.
Потом они созвонились — так Юрий впервые услышал голос Дианы: до этого они только переписывались. В октябре 2023-го он приехал на краткосрочное свидание:
— Это на самом деле очень необычно, что ты знаешь человека почти десять лет и видишь его впервые через стекло в тюрьме, — вспоминает он. — Это просто как будто в кино.
Через месяц после краткосрочного он приехал на длительное: по закону они разрешены только родственникам. Но оказалось, что это решается справкой о совместном проживании: её можно получить у участкового или просто купить (последнее, конечно, нелегально).
На длительном свидании они уже считали себя парой, это не проговаривалось вслух, просто подразумевалось само собой. Юрий стал подмечать, что в их разговорах проскальзывают какие-то планы на будущее уже на воле:
— Не было такого момента, чтобы что-то щёлкнуло. Скорее это было какое-то постепенное осознание, когда я ловил себя на мысли, что всё больше и больше думаю о человеке. Я могу предположить, что если бы она была на воле, то у нас всё равно бы начались отношения, только раньше.
«Нужно узнать друг друга»
Сейчас Юрий живёт в съёмной комнате, работает в ювелирном онлайн-магазине: подтверждает заказы, отвечает на вопросы покупателей. Он уже не считает себя панком, а скорее «мультисубкультурным» человеком: «Я себя не причисляю к конкретной субкультуре, но за многие достаточно хорошо шарю». Он не любит свою фамилию и саму концепцию того, что у людей в принципе должны быть фамилии.
— Я всё время живу под своим ником, под которым меня знает мой круг общения. А моё паспортное имя — для государства, мусоров и для тех, кто платит мне зарплату, — говорит Юрий.
Отношения на расстоянии он воспринимает «стоически»:
— Иногда, конечно же, возникают моменты, что я такой думаю: «Ну вот, блин, ещё столько времени». Но толку над этим заморачиваться?
Финансово Юрий Диане практически не помогает — передачи для неё собирают родители. Он звонит ей на стационарный телефон колонии почти каждый день. Мобильного у Дианы нет.
Мобильные телефоны запрещены в местах лишения свободы, но на практике у некоторых заключённых они есть.
Возможность выйти по УДО для Дианы наступит через три года. Юрий считает, что это время — возможность присмотреться друг к другу.
— Я не считаю, что, когда начинаются отношения, люди обязательно должны сразу съехаться. Такого быть не должно. Нужно узнать друг друга. В течение трёх лет будем видеться только раз в два месяца. А как живут вахтовики? Как живут моряки, дальнобойщики? Как живут полярники? В их жизни ведь тоже присутствует длительное ожидание, — размышляет он.
На вопрос, уверен ли он в этих отношениях, Юрий отвечает:
— Ну, за себя я уверен, за другого человека не могу отвечать. Но сегодня жить мыслью, что вдруг через три года будет плохо, — это испортить себе сегодня. Через три года может начаться ядерная война — и нас просто уже не будет.
Публичная оферта о заключении договора пожертвования
,
предлагает гражданам сделать пожертвование на ниже приведенных условиях:
1. Общие положения
1.1. В соответствии с п. 2 ст. 437 Гражданского кодекса Российской Федерации данное предложение является публичной офертой (далее – Оферта).
1.2. В настоящей Оферте употребляются термины, имеющие следующее значение:
«Пожертвование» - «дарение вещи или права в общеполезных целях»;
«Жертвователь» - «граждане, делающие пожертвования»;
«Получатель пожертвования» - «».
1.3. Оферта действует бессрочно с момента размещения ее на сайте Получателя пожертвования.
1.4. Получатель пожертвования вправе отменить Оферту в любое время путем удаления ее со страницы своего сайта в Интернете.
1.5. Недействительность одного или нескольких условий Оферты не влечет недействительность всех остальных условий Оферты.
2. Существенные условия договора пожертвования:
2.1. Пожертвование используется на содержание и ведение уставной деятельности Получателя пожертвования.
2.2. Сумма пожертвования определяется Жертвователем.
3. Порядок заключения договора пожертвования:
3.1. В соответствии с п. 3 ст. 434 Гражданского кодекса Российской Федерации договор пожертвования заключается в письменной форме путем акцепта Оферты Жертвователем.
3.2. Оферта может быть акцептована путем перечисления Жертвователем денежных средств в пользу Получателя пожертвования платежным поручением по реквизитам, указанным в разделе 5 Оферты, с указанием в строке «назначение платежа»: «пожертвование на содержание и ведение уставной деятельности», а также с использованием пластиковых карт, электронных платежных систем и других средств и систем, позволяющих Жертвователю перечислять Получателю пожертвования денежных средств.
3.3. Совершение Жертвователем любого из действий, предусмотренных п. 3.2. Оферты, считается акцептом Оферты в соответствии с п. 3 ст. 438 Гражданского кодекса Российской Федерации.
3.4. Датой акцепта Оферты – датой заключения договора пожертвования является дата поступления пожертвования в виде денежных средств от Жертвователя на расчетный счет Получателя пожертвования.
4. Заключительные положения:
4.1. Совершая действия, предусмотренные настоящей Офертой, Жертвователь подтверждает, что ознакомлен с условиями Оферты, целями деятельности Получателя пожертвования, осознает значение своих действий и имеет полное право на их совершение, полностью и безоговорочно принимает условия настоящей Оферты.
4.2. Настоящая Оферта регулируется и толкуется в соответствии с действующим российском законодательством.
5. Подпись и реквизиты Получателя пожертвования
ИНН:
Адрес места нахождения:
Банковские реквизиты:
Номер банковского счёта:
Банк:
БИК банка:
Номер корреспондентского счёта банка:
Согласие на обработку персональных данных
Пользователь, оставляя заявку, оформляя подписку, комментарий, запрос на обратную связь, регистрируясь либо совершая иные действия, связанные с внесением своих персональных данных на интернет-сайте , принимает настоящее Согласие на обработку персональных данных (далее – Согласие), размещенное по адресу /personal-data-usage-terms/.
Принятием Согласия является подтверждение факта согласия Пользователя со всеми пунктами Согласия. Пользователь дает свое согласие организации «», которой принадлежит сайт на обработку своих персональных данных со следующими условиями:
Пользователь дает согласие на обработку своих персональных данных, как без использования средств автоматизации, так и с их использованием.
Согласие дается на обработку следующих персональных данных (не являющимися специальными или биометрическими):
• фамилия, имя, отчество;
• адрес(а) электронной почты;
• иные данные, предоставляемые Пользователем.
Персональные данные пользователя не являются общедоступными.
1. Целью обработки персональных данных является предоставление полного доступа к функционалу сайта .
2. Основанием для сбора, обработки и хранения персональных данных являются:
• Ст. 23, 24 Конституции Российской Федерации;
• Ст. 2, 5, 6, 7, 9, 18–22 Федерального закона от 27.07.06 года №152-ФЗ «О персональных данных»;
• Ст. 18 Федерального закона от 13.03.06 года № 38-ФЗ «О рекламе»;
• Устав организации «»;
• Политика обработки персональных данных.
3. В ходе обработки с персональными данными будут совершены следующие действия с персональными данными: сбор, запись, систематизация, накопление, хранение, уточнение (обновление, изменение), извлечение, использование, передача (распространение, предоставление, доступ), обезличивание, блокирование, удаление, уничтожение.
4. Передача персональных данных, скрытых для общего просмотра, третьим лицам не осуществляется, за исключением случаев, предусмотренных законодательством Российской Федерации.
5. Пользователь подтверждает, что указанные им персональные данные принадлежат лично ему.
6. Персональные данные хранятся и обрабатываются до момента ликвидации организации «». Хранение персональных данных осуществляется согласно Федеральному закону №125-ФЗ «Об архивном деле в Российской Федерации» и иным нормативно правовым актам в области архивного дела и архивного хранения.
7. Пользователь согласен на получение информационных сообщений с сайта . Персональные данные обрабатываются до отписки Пользователя от получения информационных сообщений.
8. Согласие может быть отозвано Пользователем либо его законным представителем, путем направления Отзыва согласия на электронную почту – danilovich.echo@gmail.com с пометкой «Отзыв согласия на обработку персональных данных». В случае отзыва Пользователем согласия на обработку персональных данных организация «» вправе продолжить обработку персональных данных без согласия Пользователя при наличии оснований, указанных в пунктах 2 - 11 части 1 статьи 6, части 2 статьи 10 и части 2 статьи 11 Федерального закона №152-ФЗ «О персональных данных» от 27.07.2006 г. Удаление персональных данных влечет невозможность доступа к полной версии функционала сайта .
9. Настоящее Согласие является бессрочным, и действует все время до момента прекращения обработки персональных данных, указанных в п.7 и п.8 данного Согласия.
10. Место нахождения организации «» в соответствии с учредительными документами: .
