Ещё до 2022 года — точнее, после 2014-го — некоторые люди считали, что если ты приехал в Крым из России на отдых или купил там жильё, то ты пособник режима. Вполне логично. А если ты въехал туда, чтобы помочь тем, кто оказался в беде? Можно ли осуждать за это? Отправляющие донаты ВСУ неоднозначно оценивают даже помощь мирным жителям Курской и Белгородской областей — те же не протестовали против войны в Украине. Я бы хотел поделиться мыслями, которые у меня появились во время оказания такой «преступной» помощи, когда я сам ездил в «ЛНР» и «ДНР» как волонтёр.
В рубрике «Дневники» мы публикуем авторские колонки, в которых журналисты делятся собственным опытом. Это личные истории, в которых чувствуется нерв времени. Времени, в котором мы все сейчас живём.
В двухкомнатной квартире в Луганске лежит 60-летний мужчина со спастикой всего, что ниже подбородка. Кто ему намажет разогревающей мазью пятки или покормит с ложки? Девочка с красным паспортом или с синим? Ему всё равно: ему надо, чтобы циркулировала кровь, иначе будет гангрена.
Но если девочке с синим паспортом до него не добраться, а приезд туда девочки с красным — это с точки зрения украинских властей нарушение законодательства, то что делать? Никто больше не поможет.
Вот в твиттере пишут, что «на расии нет ни мирных ни людей! Кому ты там помогать собралась?» Это цитата из комментария аккаунта, зарегистрированного в 2015 году, с флагами Украины, Израиля и радугой возле ника в профиле. Причём это ответ на твит о помощи мирным жителям Украины, прибывшим в ПВР в Подмосковье, и остающимся в Мариуполе детям и старикам.
Хочу рассказать добрую историю из Донецка, свидетелем которой я был. Пожилой мужчина Александр, участник шахтёрских забастовок в Донбассе 1989–1990 годов, — сейчас инвалид, почти слепой, ходит с большим трудом. Ему нужна помощь в быту: приготовить еду, привезти воду, прибраться в квартире, сходить в магазин. Его навещают волонтёры. Одна из них, Маша, очень понравилась Александру, хотя он даже не знает, как она выглядит — видел только её силуэт и тот размыто.
Однажды к нему отправили меня и другую волонтёрку. Александр нас поприветствовал, но сразу понял, что Маши с нами нет. Её имя стало для него как присказка.
— Ох, Маша, Маша, — приговаривал он, садясь и вставая.
Александр спрашивал, когда она придёт и не уедет ли из Донецка, не попрощавшись с ним. Моей коллеге пришлось рассказывать, как у Маши дел; мы заболтались и пропустили время, когда нам нужно было спускаться к машине, чтобы ехать в штаб волонтёров. В дверь позвонили. «Наверное, водитель», — решили мы и пошли открывать. На пороге стояла Маша.
— Маша, ты? — спросил Александр из кухни, ещё не видя, кто пришёл.
— Я.
— Проходи скорее.
Он сразу стал веселее, спрашивал, когда она придёт снова. Через день Маша собиралась домой, в Мордовию, и обещала навестить его перед отъездом. Мы ушли.
Когда мы провожали Машу, она передала записку руководительнице гуманитарной миссии, чтобы та через волонтёров отдала её Александру. Попрощаться Маша не успела, но просила сказать ему, что обязательно вернётся. Она видела, как важна её помощь — не только для Александра, но ещё для нескольких людей.
Вот только в твиттере пишут: «А государство-террорист (имеется в виду Россия. — Прим. авт.) тем временем сможет на помощь своим мирным жителям не тратиться и ещё больше денег направить на убийство мирных жителей в Украине». Вроде не бот пишет, аккаунт зарегистрирован в 2015 году, несколько тысяч подписчиков. Как будто если Россия станет помогать этим людям, она перестанет воевать!
Волонтёры из России, которых я встречал в «ЛНР», «ДНР» и других «новых территориях», не мыслят такими категориями. Эти люди не пытаются изменить взгляды тех, кому они помогают, не говорят, что нужно благодарить Россию и быть к ней лояльными. Однажды во время моей поездки с волонтёрами на эти территории наша руководительница сказала:
— Олег, и помни: тут Украина. В Россию они не верят — и пусть не верят, мы несём миссию — это самое главное.
Она разве оккупант, проводник «русского мира»?
Хочу спросить: девушка, которая ехала из России под Угледар, чтобы эвакуировать лежачего больного в ближайшее безопасное место, рискуя быть убитой дроном; девушка, которая, несмотря на свои домашние проблемы и сопротивление мужа, матери, решила привезти воду, еду, дизельный генератор старикам-украинцам в Алёшки; девушка, которая латала крыши после обстрелов в Авдеевке, — они сволочи или нет?
Они же посетили эти города, они же на допросе на границе сказали, что поддерживают «СВО» (мне тоже приходилось так говорить, чтобы продолжить миссию).
Была у нас волонтёрка Женя, носила всё тёмно-зелёное — нравился ей военный вайб. Она ухаживала за пожилой женщиной без ног, с которой было сложно общаться: та переворачивала тарелки с едой, если ей не нравились каша или суп. Женя обрабатывала ей культи, мыла, меняла подгузники. Ехала в машине в грязной от испражнений подопечной одежде, вздыхала и планировала, что же приготовить для пенсионерки поесть в следующий раз.
А ещё есть юристка Марина, которая поехала в Донбасс, чтобы помогать людям справляться с дээнэровской бюрократией, с сертификатами на жильё, с требованиями отремонтировать дома после очередных обстрелов. Составляла жалобы, иски, обращения, потом вернулась домой, а там муж, бывший военный, который с усмешкой обесценил её волонтёрство.
«Хочу, очень хочу приехать [снова]. И приеду. Я ушла от сытого мужа. Потом узнала, что он участвовал в махинациях, служа в Минобороны. Считаю, что сделала правильный выбор», — написала она позже в волонтёрском чате.
Есть Маргарита, которая на своей машине, оставив ребёнка с инвалидностью на две недели матери, поехала в кепке с буквой Z в детский дом в Херсонской области, чтобы помогать таким же детям. Привезла подарки, разработала развлекательную программу. Она тоже «руzzкая мразь»? Ну, если судить по кепке.
«Отличный план — сделать за государство его работу и помочь», — пишет русскоязычный израильский пользователь твиттера. Путин бы наверняка сидел и скрепя сердце решал: что же делать — подарить детям праздник или купить десяток дронов?
Мне, антивоенному россиянину, гораздо ближе Маша, Марина, Маргарита, Женя, какую бы символику они ни носили, потому что они помогают людям. Что-то исправить или предотвратить они не могут, но делают что могут. А флажок и два слова на аватарке не заменят гуманитарки.
