После начала войны в Украине клиентов в российской сфере секс-услуг стало меньше: одних мобилизовали, другие эмигрировали. Журналист «Новой вкладки» Михаил Данилович пообщался с самими работницами и сотрудниками некоммерческих организаций, которые рассказывают о клиентах-военных с оружием, конкурентках из Украины и всплеске административных штрафов за проституцию.

«Скоро будут с калашами за плечами приходить»

Осенним днём 2022 года Кристина (имя героини изменено по её просьбе) была на смене у себя в «борделе» — так она называет своё место работы.

В беседе с «Новой вкладкой» Кристина не хочет говорить, в каком городе он находится и как выглядит: по её словам, бордели в России бывают «хоть в трёхэтажном коттедже, хоть в квартире, хоть в подвале». Что, как она считает, в борделях изменилось, так это клиенты: с 2022 года военные стали приходить сюда компаниями человек по пять, прямо в бронежилетах — и всегда при деньгах.

В тот день пара клиентов, которые рассказали ей, что «пошли в самоволку с части», сидели в баре заведения. Вдруг один из них достал гранату, «стал по-всякому прикалываться и говорить, что взорвёт бордель». Чтобы «подыграть ему», она с подругами начала причитать: «Ой-ой, как страшно». Другой гость останавливал товарища: «Ты зачем её принес? Нас командир убьёт».

Фото: Лиза Жакова для НВ

Страшно Кристине, говорит она, не было: «Гранату же не так просто взорвать. Это только кажется: чеку вытащил — и всё. А там ещё какие-то штучки надо раскрутить». По словам Кристины, она уже была в опасных для жизни ситуациях — привыкшая: раньше на неё бросались с ножом, а в борделе «три раза СОБР был». «Граната — это ещё что, — замечает она. — Скоро будут с калашами за плечами приходить. Вот будет весело».

Чем дольше идёт война, тем больше Кристина ждёт неприятностей и от клиентов, и от властей. Первых стало меньше, «потому что многие эмигрировали, и приходится работать с теми, кто остался. А это те, кто платит меньше, или те, кто раньше бы отпугнул своим поведением».

«Целую ночь сидишь — и никто тебе даже не позвонит»

«Богатые мужики уехали из России», — кратко объясняет суть проблемы Виктория (имя изменено), специалист общественной организации, которая помогает людям с наркотической зависимостью и занимается профилактикой ВИЧ.

«Особенно отток клиентов усилился после объявления осенью 2022 года мобилизации. Уехали в первую очередь те, кто пользовался услугами средней цены — от 3 до 7 тысяч рублей за час», — уточняет активистка Марина Авраменко из Красноярска, попросившая называть её в тексте «экспертом по работе с сообществом секс-работников».

Татьяна, секс-работница из Перми, во время встречи с журналистом «Новой вкладки» держит на руках грудного ребёнка. Она приезжает к клиентам после того, как они выберут её на сайте с предложениями интимных услуг. «Раньше не было продыха: тебе каждую секунду названивают, — говорит она. — А сейчас бывает, что ты целую ночь сидишь — и никто тебе даже не позвонит. Или позвонят какие-нибудь наркоманы».

Фото: Лиза Жакова для НВ

В борьбу за оставшихся клиентов включились работницы, которые бежали из Украины. К примеру, приток мигранток изменил рынок в приграничной Ростовской области, рассказывает местный психолог Ийя Лемман, которая специализируется на помощи секс-работникам. По её словам, дошло до того, что многие из ростовских девушек уехали в другие регионы, потому что «здесь стало тесно».

Секс-работница Диана (имя изменено) из крупного российского города подтверждает, что многим беженкам приходится оказывать интимные услуги за деньги. Чем они занимались до войны и как бежали из родных городов, Диана не спрашивала: «Они выезжали под бомбёжками, когда остались без жилья, с детьми под мышкой. Вскрывать эту рану я считаю неэтичным».

«Хватает только на поесть»

За новыми клиентами некоторые россиянки поехали в другие страны. «В Турции сейчас очень много наших девчонок, — рассказывает Марина Авраменко. — Через Турцию они как-то в Европу пытаются прорваться, если есть виза». Но, несмотря на то, что работы стало меньше и спрос почти исчез, большинство секс-работниц остались на родине.

Собеседницы «Новой вкладки» говорят, что у некоторых девушек доходы снизились в два раза. Денег у них теперь хватает только «на поесть», уточняет Диана. Раньше же, по её словам, откладывали на пластические операции, уход за собой либо на то, чтобы квартиру купить в ипотеку и потом её сдавать.

Фото: Лиза Жакова для НВ

Кто-то спасается постоянными клиентами: они как ходили, так и ходят. Но у Татьяны с грудным ребёнком, которую мы упоминали выше, пятерых постоянных клиентов мобилизовали — за какой период, она не уточнила. Чтобы привлечь других мужчин, она снизила цену и за час услуг стала брать вместо трёх тысяч рублей две.

Самый простой выход, говорят собеседницы «Новой вкладки», — соглашаться работать с клиентами, которых раньше они избегали. «Кто-то свои принципы засовывает себе в одно место и берёт самых разных клиентов, — подтверждает Марина Авраменко, — тех, с кем работать раньше отказывалась, потому что они какие-то геморы: раньше уже приходили на встречу пьяными, предлагали наркотики или секс без презерватива».

«Меня через два дня забирают, желательно бы вовсю развернуться»

Проблемными клиентами могут быть и мобилизованные, которые приходят «как в последний раз», настроены агрессивно и к девчонкам часто относятся жестоко, делится Евгения из Перми. Любовь, тоже из Перми, цитирует таких клиентов: «Меня через два дня забирают — желательно бы вовсю развернуться».

«„Я воевал, ты мне должна или хотя бы должна скидку сделать“, — передаёт слова клиента знакомой Марина Авраменко. — Мол, пока я воевал, вы тут отсиживались. Они [военные] будут отыгрываться на самых безобидных, а в России это дети и проститутки».

Но есть среди мобилизованных и такие, кто просто жалуется секс-работницам на жизнь. «А к кому ещё они пойдут? К психологам, что ли? Жене они плакаться не будут, — считает Кристина, встречавшая на работе гостя с гранатой. — Они говорят, что на фронте всё очень плохо, якобы ничего нет, вплоть до туалетной бумаги. Непонятно, с кем и за что воюем».

После обыска пропали шесть миллионов

Всё больше боятся секс-работницы не только клиентов, но и полиции. По мнению Авраменко, на фоне государственной риторики о традиционных семейных ценностях у силовиков «будто развязались руки».

Фото: Лиза Жакова для НВ

Валерия (имя изменено) из Москвы находила клиентов по объявлениям в интернете и принимала их в своей съёмной квартире в высотке. Она копила деньги на своё жильё, и к началу ноября 2022 года, как сказано в заявлении Валерии в Следственный комитет, дома у неё лежали наличными шесть миллионов рублей.

Женщина рассказала об этом приятельнице, тоже секс-работнице. Из-за той, по мнению Валерии, через пару дней у неё и начались неприятности. Поздним утром Валерия открыла дверь мужчине, с которым только что договорилась о встрече. За ним, по её словам, ворвались несколько полицейских и повалили её на пол, не дав одеться. Они связали ей руки скотчем и, не оформив никаких бумаг, начали что-то искать. В итоге из квартиры пропали те самые шесть миллионов, паспорт Валерии, запасные ключи от квартиры, полсотни презервативов и литр кокосового молока, которое она использовала для интимной гигиены.

Фото: Лиза Жакова для НВ

Через пару часов женщину увезли в полицию, где она пробыла до следующего утра. Суд, основываясь на показаниях полицейских, дал ей десять суток ареста по обвинению в мелком хулиганстве. Судья постановил, что полицейские пришли к Валерии с обыском, во время которого она якобы «выражалась в адрес сотрудников полиции грубой нецензурной бранью в общественном месте и грозилась физической расправой». С чем был связан сам обыск, в постановлении суда не указано, и на сайте суда других дел на Валерию нет.

Валерия отсидела десять суток, не смогла снять побои, никакого решения по её заявлению о разбое и фальсификации документов нет до сих пор.

Чёрный месяц для секс-работниц

Марина Авраменко, помогающая секс-работницам из разных городов, говорит, что ноябрь 2022 года стал чёрным месяцем и для многих других коллег Валерии, особенно из столицы. Если до этого времени по административной статье о занятии проституцией, предполагающей штраф максимум две тысячи рублей, в Москве судили 30–40 человек, то в ноябре таких дел было больше тысячи, утверждает активистка.

При этом обычно работниц, по словам Авраменко, «не с мужика снимают», то есть других доказательств проституции, кроме признаний самих девушек, у судов нет: «Когда девочку в одних стрингах сажают в камеру или даже в коридоре она сидит, что хочешь подпишешь, лишь бы это закончилось».

Фото: Лиза Жакова для НВ

Жаловаться на полицию в общественные организации секс-работницы не любят. «Привыкаешь, что тебя с любой стороны гнобят», — объясняет Виктория из общественной организации, занимающейся профилактикой ВИЧ. Зато девушки чаще стали ходить к психологам. Раньше фонд Виктории в месяц получал 10 заявок на такую помощь, а сейчас — 40, и это максимум, который они могут обеспечить своим подопечным.

«Сначала загнобят их — потом загнобят нас»

Из тысячи протоколов за занятие проституцией в ноябре 2022 года семь были составлены на мужчин, которых привлекли за услуги другим мужчинам. После запрета в России «гей-пропаганды» не только среди детей, но и в целом, секс-работникам начали грозить новые административные штрафы, в сотни раз больше прежних.

Фото: Лиза Жакова для НВ

Юристка из Санкт-Петербурга Эва Хатэсс рассказывает о случае из её практики. В Подмосковье транс-женщина водила к себе домой клиентов и из-за этого конфликтовала с консьержем. Когда тот их замечал, то говорил: «А-а, извращенцы!» В первые же дни, когда появился новый закон, консьерж вызвал полицию и пожаловался на жилицу.

«Правоприменительной практики по этому закону ещё не было, — продолжает Хатэсс. — Поэтому её просто промурыжили до вечера в отделении и отпустили». Но юристка ждёт, что таких случаев будет больше.

Фото: Лиза Жакова для НВ

Как минимум об одном штрафе, в 100 тысяч рублей, по статье о пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений среди секс-работников, уже известно. Поводом для протокола, как следует из постановления московского суда, стала анкета мужчины в интернете, на которой он был в «в женском образе».

Впрочем, согласия по поводу нового закона о запрете «гей-пропаганды» в сфере секс-услуг нет. «Там своих проблем тоже хватает, внутренней стигмы и гомофобии, — говорит Марина Авраменко. — Секс-работницы пишут [о гей-парах] в чатах, что нечего ходить целоваться. Я говорю им: даже не важно, как вы относитесь к гомосексуалам, — важно, что это звоночек. Сначала загнобят их — потом загнобят нас. Потому что после гомосексуалов идём мы, так как развращаем, разрушаем институт семьи, разносим болезни».

Подпишитесь на рассылку от «Новой вкладки»
Получайте наши тексты раньше, чем они выйдут на сайте. Делитесь с близкими, у которых нет VPN. Пишите нам письма в ответ
Подписываясь на рассылку, соглашаюсь с Политикой в отношении обработки персональных данных
Подпишитесь на рассылку